Карточки

Пехота Российской империи: история, форма, оружие. Русская пехота - царица полей Тактика наступления стрелковых войск ркка

Скоро минует два столетия с тех пор, как армия и народ Российской империи вступили в смертельное противоборство с ополчением Европы и в изнуряющей схватке рассеяли и уничтожили полчища неприятеля. Вражеское нашествие, докатившееся до древней столицы, в очередной раз густо усеяло многострадальную русскую землю могилами и остовами уничтоженных поселений. И в очередной раз народ, доведенный было до отчаяния, нашел в себе силы выстоять и победить.

Давно уже исчезли следы разорения, изгладились и поросли травой укрепления, сровнялись с землей безымянные захоронения, но отблески пожаров той далекой поры до сих пор бередят сердца нынешних сынов и дочерей Отечества, неравнодушных к великой истории великого государства. В летописи этой истории огненными буквами запечатлены события бессмертной эпопеи Отечественной войны 1812 года.

Военная победа над Наполеоном вывела российское государство во главу мировой политики. Русская армия стала считаться сильнейшей армией мира и несколько десятилетий прочно удерживала этот статус. Основой же боевой мощи вооруженных сил являлся старейший род войск - пехота, что и признавалось всеми современниками. «…Вот идет прекрасная, стройная, грозная пехота наша! главная защита, сильный оплот Отечества…

Всякий раз, как вижу пехоту, идущую верным и твердым шагом, с примкнутыми штыками, с грозным боем барабанов, чувствую род какого-то благоговения, страха… Когда колонны пехоты быстрым, ровным и стройным движением несутся к неприятелю!., тут уж нет молодцов, тут не до них: это герои, несущие смерть неизбежную! или идущие на смерть неизбежную - средины нет!.. Кавалерист наскачет, ускачет, ранит, пронесется, опять воротится, убьет иногда; но во всех его движениях светится какая-то пощада неприятелю: это все только предвестники смерти! Но строй пехоты - смерть! страшная, неизбежная смерть!» - отмечала в своих записках Надежда Дурова .

Именно об этом роде войск и пойдет речь на страницах книги, открытой читателем. Исследуя материалы, посвященные Отечественной войне 1812 г., мы подробно рассмотрим вопросы организации, комплектования, обучения и боевого применения пеших войск русской армии. Автор смеет надеяться, что весь комплекс представленных в книге сведений поможет любителю истории приблизиться к пониманию реалий боевых действий и военного быта, а возможно, и внутреннего мира наших предков, что, в свою очередь, послужит укреплению социальной памяти - неразрывной связи поколений соотечественников.

ОРГАНИЗАЦИЯ

Российская армия состояла из регулярных и иррегулярных войск. Русская регулярная пехота в 1812 г. по территориальной локализации службы делилась на полевую и гарнизонную, по основным боевым функциям - на тяжелую (линейную) и легкую, по элитарности и степени приближенности к правящей династии - на гвардейскую и армейскую. Также к пехоте относились инвалидные роты и команды.

Полевая пехота составляла основу военных сил государства и, имея в мирное время определенные места квартирования, направлялась по мере необходимости на тот или иной театр военных действий. Гарнизонная пехота, в соответствии с названием, выполняла функции гарнизонов городов и крепостей и обеспечивала деятельность органов государственной власти в местах постоянной дислокации.

Тяжелая пехота, представленная гвардейскими гренадерскими, гренадерскими, пехотными, морскими и гарнизонными частями и подразделениями, предназначалась, прежде всего, для действий в сомкнутом строю. Легкая пехота - гвардейские и армейские егерские полки и Гвардейский экипаж - целиком обучалась действиям в рассыпном строю, поэтому в егеря старались подбирать относительно низкорослых и подвижных солдат. В целом к 1812 г. функциональные особенности видов пехоты в известной степени нивелировались: если егерские части изначально изучали правила сомкнутого строя, то и многие линейные полки превзошли основы егерского учения.

Гвардия, неся службу, непосредственно связанную с охраной императорской фамилии, имела целый ряд преимуществ перед армейскими частями при комплектовании, обучении и снабжении; соответствующим образом повышались и предъявляемые к этим элитным частям требования.

Император Александр I Рисунок Луи де Сент-Обена. 1812-15 гг.

М.И. Кутузов. Миниатюра по гравюре Ф. Боллингера с оригинала Г. Розентреттера. 1-я четверть XIX в.

Практически все полки полевой пехоты имели общую структуру: полк делился на 3 батальона, батальон - на 4 роты. С 12 октября 1810 г. три батальона полка получили единообразную организацию: каждый батальон теперь состоял из одной гренадерской роты и трех рот, называемых во Франции «центральными» (в гренадерских полках это были фузилерные роты, в пехотных - мушкетерские, в егерских - егерские). В строю батальона взводы гренадерской роты - гренадерский и стрелковый - вставали на флангах, три остальные роты размещались между ними. Первый и третий батальоны считались действующими, а второй - запасным (в поход выступала только его гренадерская рота, а три остальные, выслав людей на доукомплектование действующих батальонов, оставались на квартирах). Гренадерские роты вторых батальонов, как правило, при соединении полков в дивизию составляли два сводных гренадерских батальона (по 3 роты), при соединении в корпус - сводную гренадерскую бригаду (4 сводных батальона), при соединении в армию - сводную гренадерскую дивизию. В полках гвардейской тяжелой пехоты и в Лейб-гренадерском полку все роты считались гренадерскими, и именование «рот центра» осуществлялось просто по номерам.

Гренадеры, унтер-офицер и обер-офицеры гренадерской роты. И.А. Клейн. 1815 г. Городской исторический музей г. Нюрнберга. Германия.

Гарнизонная пехота делилась на полки, батальоны и полубатальоны. В Московском гарнизонном полку было 6 батальонов, в 2 полках - по 3 батальона, в 9 полках - по 2 батальона. В каждом гарнизонном батальоне числилось по 4 мушкетерских роты.

Гвардейская пехота в 1812 г. включала в себя Гвардейскую пехотную дивизию и лейб-гвардии Гарнизонный батальон. 1-я бригада дивизии состояла из лейб-гвардии Преображенского и лейб-гвардии Семеновского полков, 2-я бригада - из лейб-гвардии Измайловского и новосформированного лейб-гвардии Литовского полков, 3-я бригада - из лейб-гвардии Егерского и лейб-гвардии Финляндского полков и Гвардейского экипажа 1-батальонного состава. В дивизии числилась лейб-гвардии Пешая артиллерийская бригада из 2 батарейных, 2 легких артиллерийских рот и артиллерийской команды Гвардейского экипажа. В поход были выведены все три батальона каждого гвардейского полка; таким образом, это была самая многочисленная пехотная дивизия - в ней насчитывалось 19 батальонов и 50 орудий.

Армейская полевая пехота к началу войны состояла из 14 гренадерских, 96 пехотных, 4 морских, 50 егерских полков и Каспийского морского батальона. В 1811 г. было утверждено расписание дивизий, от 1-й до 27-й, и бригад; при этом 19-я и 20-я дивизии не имели постоянного бригадного разделения. По этому расписанию две гренадерские дивизии (1-я и 2-я) состояли из трех гренадерских бригад каждая, пехотные дивизии - из двух пехотных и одной егерской бригады (пехотные - первая и вторая бригады, егерская - третья). В 6-й дивизии вторая и третья бригады включали в себя по одному пехотному и одному егерскому полку. В 25-й дивизии в первой бригаде числились 1-й и 2-й Морские полки, во второй - 3-й Морской и Воронежский пехотный. 23-я дивизия состояла только из двух бригад, во второй из которых были сведены пехотный и егерский полки. При каждой из первых 27 пехотных дивизий состояла полевая артиллерийская бригада, включающая 1 батарейную и 2 легкие артиллерийские роты. Почти все дивизии, исходя из расписания, имели по 12 батальонов пехоты и по 36 орудий.

Пехота тяжелая - ГРЕНАДЕРЫ

Гренадеры считались ударной силой пехоты, и поэтому в гренадерские части традиционно отбирали самых рослых и физически крепких рекрутов. Причем общее число гренадер, объединенных в крупные подразделения, в русской армии было относительно невелико: только Лейб-гренадерский полк имел 3 гренадерских батальона, остальные гренадерские полки состояли из 1 гренадерского и 2 мушкетерских батальонов. Кроме того, для усиления обычных пехотных подразделений в каждом мушкетерском полку (по образцу Франции) была введена одна гренадерская рота на каждый батальон. При этом гренадерские роты запасных батальонов, не участвовавших в походах, сводились в гренадерские батальоны и бригады и следовали за войсками, являясь боевым резервом пехотных дивизий и корпусов.
Гренадеры носили общеармейскую пехотную форму; знаком отличия этого элитного рода войск являлись металлические эмблемы «гренады о трёх огнях» на кивере и красные погоны. Между собой гренадерские полки различались начальными буквами названия полка, вышитыми на погонах.

Гренадер пехотного полка в парадной форме и гренадер - унтер-офицер егерского полка в походной форме

Пехота средняя - МУШКЕТЕРЫ

Мушкетёрами в российской армии называли солдат стрелковых частей; мушкётеры являлись основным видом русской пехоты. Правда, в 1811 году мушкетёрские полки переименовали в пехотные, однако роты сохранили название мушкетёрских, и на протяжении всей войны 1812 г в русской армии пехотинцев по привычке продолжали называть мушкетёрами.
Мушкетёры носили общеармейскую форму, внешне отличаясь от других родов пехоты только значком на кивере – «гренадой об одном огне». На парадах мушкетёры пристегивали к киверам высокие черные султаны, однако на походе султаны снимались, чтобы не мешали в бою. Между собой пехотные полки различались разноцветными погонами по старшинству в дивизии: красными, белыми, желтыми, зелеными, синими и планшевыми; на всех погонах вышивался номер дивизии, в которую входил полк.

Мушкетер Одесского и унтер-офицер Симбирского пехотного полков в летней форме, мушкетер Бутырского пехотного полка в зимней форме

Пехота легкая - ЕГЕРЯ

Егеря представляли собой вид легкой пехоты, которая часто действовала в рассыпном строю и вела огневой бой на максимальных дистанциях. Именно поэтому часть егерей снабжалась редким и дорогим для того времени нарезным оружием (штуцерами). В егерские роты обычно отбирались люди небольшого роста, очень подвижные, хорошие стрелки: одной из важнейших задач егерей в сражениях было «выбивать» снайперским огнем офицеров вражеских подразделений. Так же приветствовалось, если новобранец был знаком с жизнью в лесу, так как егерям часто приходилось ходить в разведку, передовые дозоры, нападать на сторожевые пикеты врага.
Егерская форма походила на общеармейскую пехотную форму мушкетеров; разница заключалась в цвете панталон: в отличие от всех остальных пехотинцев, носивших белые панталоны, егеря и в бою, и на параде надевали панталоны зеленого цвета. Кроме того, ранцевые ремни и перевязи егерей не белились, как это делалось в остальных видах пехоты, а имели черный цвет.

Рядовой 20-го и унтер-офицер 21-го егерских полков

Инженерные войска - ПИОНЕРЫ

Этот «неброский» вид войск, который часто забывают вспомнить, когда речь заходит о героизме пехоты, играл исключительно важную роль в войне. Именно пионеры строили (зачастую под огнем врага) оборонительные укрепления, разрушали вражеские крепости, возводили мосты и переправы, без которых невозможно продвижение армии вперед. Пионеры и саперы обеспечивали и оборону, и наступление войск; без них ведение войны было фактически невозможно. И при всем при том слава победы всегда принадлежала пехоте или кавалерии, но никак не пионерным частям…
При общеармейской форме пионеры российской армии носили не белые, а серые панталоны и черный с красной выпушкой приборный цвет. Гренады на киверах и жгуты на эполетах были не золоченые, а серебрёные (оловянные).

рядовой и штабс-капитан 1-го пионерного полка

Иррегулярная пехота - ОПОЛЧЕНИЕ

Этот род войск в то время не был предусмотрен уставом ни одной из армий Европы. Ополченцы появились только в России, когда нашествие принесло угрозу самому существованию государства, когда весь русский народ поднялся на защиту Отечества. Ополченцы зачастую совершенно не имели нормального оружия, они вооружались взятыми из дома плотницкими топорами, устаревшими саблями и трофейными ружьями. И, тем не менее, именно ополченцы сыграли самую важную роль в Отечественной войне, только они сумели за короткий срок поднять численность российской армии до того уровня, который смог «раздавить» многочисленную наполеоновскую армию нового типа. Это далось очень дорогой ценой: домой вернулся только 1 из 10 ополченцев, отправившихся защищать Отечество…
Форма одежды ополченцев была очень разнообразной; фактически в каждом уезде организатор ополчения разрабатывал свой образец формы, непохожий на форму ополчения соседнего уезда. Однако зачастую все эти виды формы основывались на традиционном казачьем кафтане, получавшем в разных уездах разные цвета; общим для формы ополченцев являлся так называемый «ополченческий крест» с девизом «За Веру и Отечество», крепившийся на шапках ополченцев.

Рядовые ополченцы и офицеры Петербургского и Московского ополчения

ПАРТИЗАНЫ

Русские партизанские отряды Отечественной войны 1812 г были двух видов. Одни формировались из армейских (в основном кавалерийских) частей, подчинялись верховному командованию, выполняли его задания и носили свою полковую форму, пользовались штатным оружием. Другие партизанские отряды создавались стихийно из крестьян – жителей оккупированных районов. Бойцы этих отрядов ходили в своей крестьянской одежде, а в качестве оружия использовали плотницкие топоры, вилы, серпы и косы, кухонные ножи и дубинки. Огнестрельное оружие в таких отрядах поначалу было большой редкостью (в основном охотничьи ружья), однако со временем партизаны вооружались трофейными французскими ружьями, пистолетами, саблями и палашами; некоторые особо сильные отряды иногда ухитрялись добыть и использовать в бою 1-2 пушки…

Пехота - главный и самый многочисленный род войск. Она может всюду пройти, всё занять и всё удержать. Остальные роды войск только помогают пехоте в её трудной и сложной боевой работе.

История русской пехоты начинается вместе с историей нашей родины.

В 911 году князь киевский Олег вёл войну с Византией. Уничтожив вражеское войско, он в знак победы прибил свой щит на вратах Царьграда. Успех этого сражения решила пехота, состоявшая из свободных граждан - жителей городов и сёл.

Русская пехота отличалась высокой дисциплиной и храбростью, упорством и выносливостью. В 1240 году князь Александр Ярославович со своей дружиной и новгородской пехотой разбил шведов на Неве. Вооружённые топорами - любимым оружием русских, - новгородские пехотинцы с одного удара раскалывали железные шлемы шведов, как глиняные горшки. Шведы, разбитые русскими, бежали и долго после этого не решались вновь идти на нашу землю.

В знаменитом сражении с ливонскими рыцарями - крестоносцами на Чудском озере в 1242 году русская пехота снова показала, что значит истинная военная доблесть.

При царе Иване Васильевиче Грозном в России впервые появились стрельцы. Они делились на полки.

Стрельцы уже имели определённую форму одежды и были вооружены пищалью (ручное огнестрельное оружие), бердышом (топор в форме полумесяца, на длинной рукоятке) и саблей. Жили они в особых слободах, охраняли пограничные города, а в военное время - в сражениях - составляли опору боевого порядка русской рати.

В 1700 году Пётр Великий сформировал регулярную армию - 27 полков пехоты и 2 полка драгун. С этой армией он начал борьбу против Швеции, захватившей русские земли у Ладожского озера и Финского залива.

19 ноября того памятного для России года враг атаковал нашу армию, осаждавшую Нарву. Молодые русские войска, не имевшие ещё боевого опыта, потерпели поражение. Но новая пехота Петра, Преображенский и Семёновский полки, - бывшие «потешные» - удержали свои позиции, отбив все атаки шведов. Они спасли тогда армию от полного разгрома.

Войну со Швецией выиграла пехота.

1702 год - русская пехота штурмовала и взяла крепость Нотенбург. 1703 год - пехотинцы Петра, посаженные на рыбачьи лодки, атаковали морские корабли «Астрил» и «Гедан». Эта атака перешла в жестокий рукопашный бой, закончившийся полной победой русских. 1708 год - русские пехотинцы и артиллеристы, вместе с конницей, громят шведов при деревне Лесной, и, наконец, 27 июня 1709 года - полнейший разгром врага под Полтавой.

Петровская пехота особенно отличилась и в сражении при Гангуте.

Посаженные на гребные суда - галеры, - превратившиеся в моряков, пехотинцы громили противника, забирая в плен даже шведских адмиралов. Цепляясь за снасти, в рукопашном бою, борт о борт со шведскими кораблями, русские лезли на пушки, не боясь смерти - ни от огня, ни от штыка, ни от воды.

«Абордироваяие так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечами, но духом пороховым из пушек разорваны... во истину нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых», - писал тогда о пехотинцах Пётр.

Приемниками их славы были суворовцы.

Великий русский полководец Суворов сам начал свою службу «нижним чином» - в пехоте, в гвардейском Семёновском полку. Он считал, что изучение военного дела должно было начинать с пехоты - главного и основного рода войск.

Боевое крещение Суворова произошло в Семилетней войне. Русская пехота тогда отличилась в битвах, нанося прусской армии, считавшейся лучшей в мире, одно поражение за другим. Уже в бою при Цорндорфе в 1758 году прусский король Фридрих был поражён храбростью русской пехоты. Разделённые кавалерийской атакой пруссаков на небольшие группы, русские гренадёры не сдавались и не бежали. Став спинами друг к другу, они ощетинились штыками, как ежи, и до последнего дыхания сопротивлялись.

В 1759 году Фридрих был наголову разбит при Куннерсдорфе. А через год отборная русская пехота штурмовала берлинские бастионы и затем торжественно, с развевающимися знамёнами вступила в сдавшуюся немецкую столицу. С этого времени Фридрих уже более не рисковал вступать в сражения с русскими, ограничиваясь «маневрированием на почтительном расстоянии».

Вместе со смелостью росло и мастерство русских пехотинцев.

В итальянской кампании 1799 года егеря генерала Багратиона применили один весьма оригинальный военный приём.

Традиционная военная история склонна оперировать большими масштабами - главнокомандующие отдают распоряжения, войска проводят операции, которые заканчиваются успехом или неудачей. Взгляд историка редко отвлекается от карты театра боевых действий и спускается «вниз», к отдельным частям. В этой статье мы рассмотрим типичные действия русских пехотных рот и батальонов на Балканах в 1877–1878 годах и проблемы, с которыми сталкивались солдаты и офицеры.

В Русско-турецкой войне 1877–1878 годов с российской стороны участвовали более ста пехотных полков и стрелковых батальонов. Они были главными участниками таких ярких событий как переправа через Дунай у Систово , первый Забалканский поход Передового отряда генерала И.В. Гурко, оборона Шипки , взятие Ловчи и три штурма Плевны. Мы не будем анализировать конкретные сражения, но постараемся привести примеры, иллюстрирующие типичные действия и проблемы русской пехоты в полевых боях 1877–1878 годов.

Начало сражения

Бой начинался задолго до соприкосновения и даже зрительного контакта с противником. Войска перестраивались из походного порядка в боевой на дистанции эффективного артиллерийского огня (обычно около 3000 шагов). Полк наступал, имея два батальона в первой линии и один батальон в резерве, или наоборот - с одним батальоном впереди. Второй вариант позволял сохранить больше резервов, а значит командующий расширял свои возможности парировать неожиданные удары. Начальникам было выгоднее располагаться вместе с резервами, чтобы не утратить управление боем, но это соблюдалось не всегда. Так, полковник И.М. Клейнгауз, герой первого штурма Плевны 8 июля 1877 года, погиб, находясь в передовых частях своего Костромского полка. Генерал М.Д. Скобелев перед штурмом Зелёных гор на подступах к Плевне просил своего подчинённого генерал-майора В.А. Тебякина, командовавшего Казанским полком, находиться в резерве, но тот не удержался от соблазна лично повести свой полк в атаку и был сражён гранатой.

Здесь стоит сделать отступление, которое будет служить «путеводной нитью» в нашем рассказе. Вопреки распространённому мнению, к 1870-м годам русские военные уже хорошо понимали, что нарезные винтовки и новые артсистемы способны создавать труднопреодолимую огневую завесу. В этой связи стали необходимыми тактические изменения - например, переход к более редким построениям. Не менее явственно вставал вопрос о том, как уберечь людей от огня, не теряя контроль над боем.

Русский пехотный полк состоял из трёх батальонов. Каждый батальон делился на пять рот, одна из которых именовалась стрелковой. Обычно именно эта рота формировала стрелковую цепь впереди построения батальона - бойцы рассыпались вперёд на дистанции 2–5 шагов друг от друга. Остальные роты строились в сомкнутые колонны позади стрелковой цепи.

Обыкновенное построение батальона. Схема автора

Как правило, четыре сомкнутые роты выстраивались в шахматном порядке, имея впереди стрелковую цепь. Таким образом, получались три боевые линии - цепь, первые две роты (1-я боевая линия) и вторые две роты (2-я боевая линия). Интервалы между колоннами в одной боевой линии редко превышали длину колонн по фронту, а дистанция между цепью и 1-й боевой линией чётко оговаривалась уставом - ровно 300 шагов. Такая строгость обуславливалась заботой о том, чтобы 1-я боевая линия успела прийти на помощь цепи в случае угрозы, но практика показала, что расстояние было выбрано неудачно. Во-первых, близость 1-й линии к цепи вела к напрасным потерям; во-вторых, 1-я линия тяготела к цепи, что вело к сгущению последней и преждевременному расходу резервов. Полковник А.Н. Куропаткин отмечал эту ошибку у Казанского полка во время сражения за Ловчу 20–22 августа 1877 года.

После войны на Балканах некоторые русские военачальники предлагали увеличить уставную дистанцию до 500–600 шагов, но по настоянию тогдашних военных авторитетов в новой инструкции говорилось, что цепь, 1-я и 2-я линии должны сами определять дистанцию. В целом построение батальона отличалось излишней густотой, а три боевые линии нередко «наползали» друг на друга.

Трудности управления

Специалисты, среди которых участник Русско-турецкой войны генерал-майор Л.Л. Зедделер, советский теоретик А.А. Свечин и современный американский исследователь Б.У. Меннинг, критиковали рассыпание в цепь всего одной роты. С их точки зрения, в этом случае батальон использовал лишь 1/5 своей огневой мощи, однако на практике даже одна рота не всегда развивала свой огонь в полную силу, так как дальняя стрельба в русской армии не приветствовалась. «Хорошая пехота скупа на огонь , - цитировал генерал М.И. Драгомиров видного французского теоретика маршала Т.-Р. Бюжо, - Частая стрельба есть средство, которым трусы стараются заглушить в себе чувство страха» .

Управление пехотной цепью и её огнём было непростой задачей, поэтому в стрелковую роту старались назначать наиболее смышлёных и компетентных офицеров - впрочем, и их возможности были ограничены. Офицер мог более-менее контролировать происходящее в радиусе 20 шагов, остальное пространство не покрывалось его голосом и часто было скрыто от его взора. Рожки, некогда являвшиеся символом лёгкой пехоты, специализировавшейся на действиях в рассыпном строю, к 1870-м годам были признаны негодными. На манёврах для подачи сигналов пробовали использовать свистки, но в бою они, видимо, не применялись - команды обычно подавались голосом, а частные начальники, прапорщики и унтер-офицеры повторяли её и передавали дальше. Трудности управления хорошо видны из описания боя на Шипке 11 августа 1877 года, который вели роты Орловского пехотного полка:

«[…] горсть сражавшихся с каждым часом уменьшалась и уменьшалась; в некоторых местах цепь до того поредела, что один человек занимал пространство в 20 и более шагов. Правому флангу угрожали обходом целые колонны, а потому к шести часам фланг этот стал подаваться назад, а за ним и центр. Управлять цепью на такой пересечённой местности, как настоящая, положительно не было возможности: голос заглушался громом выстрелов, а подаваемых знаков не замечала и десятая часть цепи, скрытая кустами. Таким образом, невольное отступление началось, хотя и шаг за шагом».

От ротного командира в бою зависело очень многое - обычно гораздо больше, чем от батальонного, который после ввода своего батальона в боевую линию обычно терял возможность влиять на события и присоединялся к одной из рот. Ротному нужно было управлять своей цепью, принимать множество самостоятельных решений, приспосабливаться к местности, поддерживать связь с другими ротами, заботиться о своих флангах - всему этому мешала масса обстоятельств, неизбежных в любом бою.

Прежде всего, ротные командиры часто гибли и получали ранения, поэтому им рекомендовалось ознакомить своих подчинённых с боевыми задачами и заблаговременно назначить нескольких заместителей. Если ротный командир выбывал из строя, рота сталкивалась с серьёзной проблемой, характерной для всей русской армии. Дело в том, что всем в роте распоряжался именно её командир (нередко через головы командиров взводов и отделений). Таким образом, младшие начальники (прапорщики и штабс-капитаны) утрачивали инициативность, авторитет и навык командования. В различных частях с этой проблемой боролись по-разному - так, в 14-й дивизии, прославившейся при переправе через Дунай и обороне Шипки, культивировались строгая передача приказаний по всей командной цепи и инициативность младших офицеров, отрабатывалось замещение выбывших начальников. В итоге роты этой дивизии продолжали чётко выполнять свои задачи даже в случае ранения или смерти командиров.

Русские войска у Плевны, рисунок современника.
andcvet.narod.ru

Вторым обстоятельством, добавлявшим трудностей ротному командиру, была проблема подкреплений. Ещё во время Франко-прусской войны 1870–1871 годов отмечалось, что вливание в цепь подкреплений часто приводит к перемешиванию частей и полной утрате контроля над ними. Лучшие умы русской армии взялись решать эту проблему, но споры не утихали ни до похода на Балканы, ни после него. С одной стороны, решением было формировать сильную цепь сразу, с другой - в этом случае увеличивалась её густота, а значит, и потери от огня. Кроме того, военных, которые после долгих лет мирной службы попадали под огонь, ждало неприятное открытие - реальный бой гораздо более хаотичен и непонятен, чем стройные линии в учебниках и на плацу. Вброс адреналина в кровь, свист пуль и гул ядер, вид падающих товарищей совершенно меняли восприятие боя.

В течение многих лет военные пытались упорядочить и структурировать хаос боя. Этот подход можно условно назвать «путём Жомини» (Г. Жомини - швейцарский теоретик 1810–1830-х годов, не утративший авторитета и в 1870-е годы). К. фон Клаузевиц , напротив, подчёркивал, что война - это область опасности, физического напряжения, неизвестности и случайности, бороться с которыми бесполезно. Русский военный теоретик генерал Г.А. Леер, опиравшийся на труды Жомини, предлагал пополнять цепь строго из «родной» части. В свою очередь Драгомиров, один из внимательнейших российских читателей Клаузевица, предлагал смириться с перемешиванием частей и приучать к нему солдат ещё на манёврах.

Действия цепи

Цепь должна была выполнять следующие задачи:

завязать огневой бой;
заставить противника раскрыть свои силы;
защитить роты, следующие за ней, от неожиданного нападения;
по возможности, подготовить их атаку.

Чтобы успешно выполнять эти задачи, цепь должна была наступать как можно планомернее, соблюдая уставные 300 шагов дистанции от 1-й боевой линии. Вместе с тем под огнём движение цепи замедлялось, а скорость задних рот, наоборот, возрастала - отсюда то самое «напирание» со стороны 1-й боевой линии, которое критиковал Куропаткин.

Атака цепью обычно велась участками: один участок цепи (например, отделение) наступал, а другой поддерживал его огнём. Для ведения такого наступления требовалась координация и взаимная поддержка, начальники участков должны были обладать хорошим глазомером, чтобы не попасть под огонь соседей и грамотно рассчитать перебежку (она не должна была слишком утомлять бойцов, рекомендованная дистанция составляла не более 100 шагов). Малейшая преграда или неровность местности служила укрытием для цепи, однако рельефом надо было уметь пользоваться. Куропаткин описывает такой случай, произошедший в бою за Ловчу:

«Надо было пробежать по долине 500–600 шагов совершенно открыто. Первое закрытие от неприятельских пуль на пути наступления полка была мельница с несколькими десятками деревьев, окружавших её. Часть людей перебегала долину, как говорится, одним духом; другие, пользуясь небольшими грядами гальки, образованными течением воды [реки Осмы], ложились за них, к прежде залегшим присоединялись задние и местами образовывались густые шеренги лежащих. Но эти закрытия плохо защищали от неприятельского огня, направленного с двух тысяч шагов и потому поражавшего под большим углом. […] Между тем, не было никакой надобности пробегать это пространство. Стоило продвинуться далее садами, пройти затем окраину города и, наконец, выйти к той самой мельнице, о которой упомянуто выше. Разница была в том, что вместо хорды пришлось бы описать дугу».

Атака Псковского полка на редут Гюлдиз-Табия в сражении на Шандорнике 17 ноября 1877 года.
andcvet.narod.ru

Огонь можно было открывать только по команде офицера. Обычно он приказывал лучшим стрелкам сделать пробные выстрелы, чтобы определить высоту прицела, затем высота сообщалась солдатам, и давалась команда открыть стрельбу. Офицер должен был следить за тем, чтобы не делалось напрасных выстрелов, солдаты правильно выставляли прицел на винтовках, и он вовремя и верно менялся. Для этого нужно было знать, кому можно доверить пробные выстрелы, уметь определять расстояние до цели, наконец, грамотно выбрать саму цель.

Кроме того, офицер решал, какой тип огня применить. На расстоянии 300–800 шагов стреляли одиночными выстрелами и довольно редко. Открывать огонь рекомендовалось с расстояния в 800 шагов, так как считалось, что с этого расстояния есть шанс попасть в одиночного человека. Иногда, если представлялась подходящая цель (например, артиллерийская батарея или плотная формация вражеской пехоты), по команде давался залп. Если же требовалось произвести интенсивный обстрел, но не хотелось тратить много патронов, давали команду «частый огонь» и добавляли число патронов, которые надо выпустить. Этот приём подвергался критике, так как офицер не мог проконтролировать фактическое количество патронов, израсходованное солдатами. Наконец, офицер мог дать команду залечь. В целом распорядительным командиром считался тот, кто контролировал свою часть даже под сильным огнём.

Залёгших за укрытием солдат было непросто поднять и двинуть вперёд. К тому же, требование беречь людей от огня вступало в противоречие с необходимостью контроля над войсками. Куропаткин продолжает свой рассказ о бое за Ловчу:

«Напрасно один молодой офицер кричал охрипшим голосом «вперёд», «ура», и махал саблею, толпа [спрятавшаяся за мельницей] ещё не была расположена идти за ним, и юноша, выбежав с несколькими солдатами вперёд, не успел пробежать нескольких шагов, как был уже убит».

Экономия патронов

Драгомиров не напрасно приводил афоризм Бюжо по поводу связи стрельбы с трусостью. Он и другие военные авторитеты полагали, что нужно сдерживать желание солдат открыть огонь с дальней дистанции. Стандартный боекомплект составлял довольно скудные 60 выстрелов, а прицел на винтовке Крнка мог быть установлен на дистанцию не более 600 шагов (у унтер-офицеров и бойцов стрелковых батальонов - 1200 шагов). Солдат рисковал расстрелять весь боекомплект до того, как его часть выйдет на так называемые решительные дистанции (800–300 шагов), не говоря о том, что ведение огня служило удобным предлогом, чтобы не двигаться вперёд. Обучение стрельбе заканчивалось на дистанции 1500 шагов - с этого расстояния было уже трудно различить отдельно стоящего человека, а в бою огонь обычно направлялся на дымки от вражеских выстрелов. Тем не менее соблазн дальней стрельбы был велик, тем более что турки активно пользовались огнём с больших дистанций (с дальности в 2000 шагов он становился чувствительным).

Свои апологеты дальнего огня были и в русской армии. Один из них, барон Зедделер, призывал ввести дальнюю стрельбу в уставы как особый и действенный вид боевого огня. По его мысли, дальнюю стрельбу следовало вести по площадям, рассчитывая не на точность, а на массу единовременно выпущенного свинца. Такой вид стрельбы эпизодически применялся русскими войсками, как и другая разновидность дальнего огня - перекидные выстрелы. Пули, пущенные по длинной дуге, падали за земляные укрепления, которые так полюбились туркам. «Перекидной, дальний и притом сосредоточенный огонь, пожалуй, снова осадит лопату на подобающее ей место» , - полагал полковник В.Ф. Аргамаков. После войны большинство военных авторитетов признало дальний огонь законным средством в руках командиров, но призывало к осторожности в его использовании. Инструкция для обучения роты и батальона, изданная сразу после войны, требовала пользоваться им «с крайней осмотрительностью» и утверждала, что ближнему огню по-прежнему «принадлежит главное в бою значение» .

Опыт войны 1877–1878 годов, скорее, подтверждал этот вывод. В Передовом отряде, успешно действовавшем за Балканами в начальный период войны, генерал И.В. Гурко запрещал пехоте стрелять с больших дистанций, чтобы не тратить время впустую. Полковник Д.С. Нагловский, участвовавший в рейдах Гурко, с восторгом описывал действия 4-й стрелковой бригады, которая имела обыкновение наступать, «не выпуская ни одного патрона, пока не подойдут к туркам на половину расстояния своего ружейного выстрела» , то есть на 600 шагов. Орловский полк, захвативший гору Бедек рядом с Шипкой как раз в то время, когда на другой стороне хребта орудовал отряд Гурко, не стрелял по более прозаической причине - «жалели патронов, а на доставку их было мало надежды по отдаленности Габрова, где находились патронные ящики» .

Действительно ли недостаток патронов был серьёзной проблемой? Статистика, собранная артиллерийским ведомством, показывает, что в кампании 1877–1878 годов полк крайне редко расстреливал в одном бою более 30 патронов на ружьё. Однако это лишь «средняя температура по больнице»: одна рота полка могла всё сражение простоять в резерве и не сделать ни одного выстрела, другая же могла находиться в цепи, вести интенсивную перестрелку и испытывать острый дефицит патронов. Тем не менее статистика позволяет сделать несколько интересных наблюдений. Например, бросается в глаза то, что стрелковые батальоны обычно расходовали намного больше патронов, чем пехотные полки. Это объясняется и специализацией на ведении огня, и тем обстоятельством, что стрелковые батальоны чаще всего шли впереди пехотных полков, завязывали бой, а потому дольше оставались под огнём. Своеобразный рекорд установил 13-й стрелковый батальон 4-й стрелковой бригады, израсходовавший в сражении при Шипке-Шейнове (27–28 декабря) 122 выстрела на винтовку - вдвое больше стандартного боекомплекта.

Генерал М.Д. Скобелев в сражении 30 августа 1877 года под Плевной.
andcvet.narod.ru

Среди пехотных полков наибольший расход патронов в одном деле был у Владимирского полка в ходе третьего штурма Плевны 30–31 августа - 91 выстрел на винтовку (впрочем, это исключительный случай). Например, такой интенсивный бой как сражение за Горный Дубняк 12 октября потребовал от гвардейских полков расхода 25–30 патронов на винтовку. Лейб-гвардии Егерский полк, атаковавший в тот же день соседний Телиш, сделал 61 выстрел на ствол, что значительно превышало «нормальный уровень». При первом штурме Плевны 8 июля Костромскому полку сильно не хватало патронов (расход составил более 56 выстрелов на человека), что послужило поводом полковнику И.Ф. Тутолмину написать в донесении:

«Костромской полк отступил во-первых потому, что не было патронов, во-вторых потому, что не было резерва» .

Сближение с противником

Двигаясь перебежками и укрываясь за складками местности, цепь подходила к неприятелю на близкое расстояние, а за ней продвигалась и основная масса батальона. Как ни странно, на расстоянии 800–300 шагов огонь, как правило, чувствовался меньше - многие пули уже летели поверх голов. Это означало, что турки чувствуют близость противника, забывают переставлять прицел на своих винтовках, стреляют, не целясь или даже не высовываясь из-за укрытий. Стрельба из винтовки, поднятой над головой, была нередка для турецкой пехоты. Атакующие, наоборот, учащали огонь, доводя его до предела. По расчётам мирного времени, с расстояния в 400 шагов уже около половины пуль должны были попадать в цель.

Хотя волнение сказывалось и на атакующих, дистанция в 400–200 шагов считалась решающей. На этом этапе боя начиналась «игра нервов», которая чаще всего и определяла победителя. Увеличить свои шансы на успех можно было, охватив фланг вражеских позиций, и этот приём активно применялся. Так, 4-я стрелковая бригада осуществила частичный охват турецкой позиции в бою при деревне Уфлани у южного подножья Шипки 4 июля 1877 года. Попав под перекрёстный огонь, турки дрогнули и начали беспорядочно отступать - бой не пришлось доводить до штыковой схватки.

Охват фланга имел свои особенности. Заставить цепь, вовлечённую в стрельбу, переменить фронт было непросто. Поэтому чаще охват осуществлялся подошедшими подкреплениями, которые пристраивались к флангу цепи и занимали охватывающее положение. То же самое мог сделать и неприятель - в таком случае учебники тактики рекомендовали не оттягивать фронт цепи назад, а выслать подкрепление, которое должно было не пристраиваться сбоку к угрожаемым частям, а встать уступом сзади них. Тогда уже вражеские части, охватывавшие русский фланг, попадали под косвенный или даже продольный огонь - как говорил генерал Леер, «кто обходит, тот сам обойдён» .

Приём охвата и противодействие ему с помощью поворота фронта и высылки подкрепления.
Драгомиров М.И. Учебник тактики. СПб.,1879

Именно тогда, когда цепь сближалась с врагом на 400–200 шагов, 1-я и 2-я линия имели законное право догнать её, вливаться в цепь и усиливать её огонь, готовясь, в случае надобности, к удару в штыки. На практике нередко это происходило само собой, помимо воли начальников. Цепь останавливалась, а 1-я и 2-я боевые линии подходили к ней, образуя одну или две густые массы бойцов (второе - в случае, если удавалось соблюсти порядок наступления).

В 1870-е годы считалось, что один огонь не может заставить отходить стойкого неприятеля. Впрочем, турок не относили к категории упорных противников - действительно, они нередко отступали во время обстрела, и до штыкового боя дело не доходило. Например, генерал Скобелев при переходе через Имитлийский перевал в декабре 1877 года использовал стрелковую роту, вооружённую трофейными винтовками Пибоди-Мартини, и она заставила турок оставить свои позиции. Конечно, приходилось отступать и русским войскам - в таких случаях они несли самые тяжёлые потери. Солдаты теряли самообладание и бросались назад сломя голову, офицеры уже не могли остановить сумятицу, а иногда и сами спасались бегством. Во время неудачного второго штурма Плевны 18 июля 1877 года Серпуховской полк понёс страшные потери - были убиты или ранены командир полка, два из трёх батальонных командиров, множество офицеров и нижних чинов. В строю осталась лишь горстка в несколько десятков солдат, два офицера и одно знамя - видимо, бóльшую часть потерь серпуховцы понесли именно при отступлении.

Сводя всё воедино, стоит отметить, что в основе успешной тактики пехотного боя лежал разумный баланс между сохранением бойцов от огня и контролем над частью. От ротных командиров и других начальников требовались хорошая тактическая подготовка, инициативность, умение принимать решения в экстремальных ситуациях и личный авторитет перед солдатами.

Источники и литература:

«Военный сборник», 1878-1900
Драгомиров М. И. Учебник тактики. СПб., 1879
Сборник военных рассказов. Т. I-VI. СПб., 1879
Свечин А. А. Эволюция военного искусства. М.-Жуковский, 2002
Сборник материалов по Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Вып. 5, 10, 88, 93
Аргамаков В. Ф. Воспоминания о войне 1877-1878 гг. // Журнал ИРВИО. – Кн.6, 7. – 1911
Присненко, подполк. Первая Плевна и 19-й пехотный Костромской полк в Русско-турецкую войну 1877-1878 года. СПб., 1900
Соболев Л. Н. Последний бой за Шипку. По поводу воспоминаний В. В. Верещагина. 1877-1878 гг. // Русская старина. – 1889. – №5
Верещагин В. В. Воспоминания художника. Переход через Балканы. Скобелев. 1877-1878 гг. // Русская старина. – 1889. – №3

Русская армия в 1812 году состояла из нескольких родов войск. Основным и самым многочисленным из них была пехота. В России XIX века ее нередко называли инфантерией.

Пехотный генерал

Виды пехоты
В XIX веке существовало несколько разновидностей пехотных войск. Основу сухопутной армии составляла линейная пехота , или, как ее называли в России до 1811 года, мушкетерская . Она должна была вести бой в сомкнутом строю, вооруженная гладкоствольными дульно-зарядными ружьями - фузеями. Существовала также и легкая пехота , которая в Российской империи была представлена егерями. Она вела действия в рассыпном строю и была оснащена лучшим стрелковым оружием. Тяжелая пехота - гренадеры - изначально включала в себя специально отобранных солдат, обученных метанию гранат.

Состав пехоты
Основной тактической единицей был полк . Каждый пехотный полк состоял из трех батальонов . Исключение составлял Преображенский пехотный полк, в составе которого было четыре батальона. А каждый батальон в свою очередь состоял из четырех рот.

Пехотный (линейный) батальон состоял из роты гренадер и трех мушкетерских рот.
Гренадерский батальон состоял из роты гренадер и трех фузилерных рот.
Егерский батальон состоял из роты гренадер и трех егерских рот.

Каждая рота делилась на два взвода . В гренадерской роте - 1-й взвод был из гренадер, 2-й взвод - из стрелков. Во главе роты стоял ротный командир.

Два полка составляли бригаду: егерскую, гренадерскую или пехотную. Четыре бригады формировали дивизию . Пехотная дивизия состояла из различных родов войск. Она стала общевойсковым соединением постоянного состава, включающим определенное число частей, согласно штату. Две дивизии составляли один пехотный корпус.

Согласно Высочайшему рескрипту от 12 октября 1810 года русская пехота имела следующий состав: «Гвардейских: 4 полка и 2 батальона (лейб-гвардии Финляндский и гвардейский экипаж) - батальонов 15. Армейских: 141 полк и 2 учебных батальона - 425 батальонов». Всего батальонов было 440. В 1810 и 1811 году вооруженные силы пополнялись вновь сформированными частями войск. Армейская пехота усилилась 23 полками.

В начале 1812 года в составе русской армии было уже 514 пехотных батальонов. Среди них - 19 гвардейских батальонов, 492 армейских батальона в составе 164 полков, 3 учебных гренадерских батальона.

Рядовой одесского и унтер-офицер симбирского пехотных полков

Обучение солдат
Большое значение придавалось обучению солдат. Сам командующий полком был обязан собирать офицеров у себя или у батальонных командиров, «столь часто, сколько будет признавать то нужным для истолкования всех правил школы рекрутской, ученья ротного и батальонного». Также необходимо было обучать всему этому и унтер-офицеров и «требовать, чтобы они сами умели с точностью делать все то, что относится к солдатским ружейным приемам к пальбе и маршу».

Все эти правила и уроки были прописаны в Воинском уставе о пехотной службе, изданном в 1811 году. Каждый солдат должен быть уметь правильно стоять, владеть и действовать ружьем, владеть шпагой, маршировать и «делать обороты и вообще все движения». Постоянные уроки и тренировки должны были закреплять эти навыки.

Обер-офицер и рядовой бутырского пехотного полка

Обучение касалось не только военных умений, но и состояния духа солдата: «Хладнокровие и спокойный вид начальника должны служить примером подчиненным; порядок в строю сохранен может быть только тогда, когда солдат действует хладнокровно и вольно», - прописывалось в Уставе.

Первоначально обучение солдат проходило в рекрутской школе. Оно разделялось на три части. В первую часть входило все то, «чему должно обучать рекрут без ружья». Солдат должен был учиться правильно стоять, совершенствовать выправку, делать обороты и учиться строевому шагу. Вторая часть содержала ружейные приемы и шаржирование. Третья же часть заключала «правила марша фронтом и рядами, правила равнения и захождений».

Отдельное внимание уделялось стрельбе: «Для успешнейшего обучения цельно стрелять, предписывается в каждом батальоне иметь по нескольку деревянных щитов, выкрашенных черною краскою, вышиною в два аршина и три четверти, шириною в аршин, по средине коих проводить поперек белую полосу шириною в четыре вершка и такую же полосу по верхнему концу щитов». Поставив таковой щит, солдаты должны были учиться стрелять на 40 саженях (около 85 м), потом на 80 саженях (около 170 м) и наконец, на 120 саженях (около 256 м).

Обер-офицер белозерского пехотного полка

Тактика русской пехоты
Что касается тактики русской пехоты во время войны 1812 года, то наблюдается тенденция отхода от привычного до тех пор построения на поле боя развернутым строем - «линией». На ее смену приходит батальонная «колонна из середины», или «колонна в атаке» (этот термин был заимствован из французской военной лексики).

Эта новая тактика ведения боя имела много преимуществ и сильных сторон. Прежде всего, она имела более узкий фронт (в сравнении с обычным, «развернутым», строем), что позволяло «колонне» легче сохранять порядок при движении батальона по полю боя и быстрее маневрировать. Также она могла почти свободно принимать другие формы построения: развернуться в линию или свернуться в каре. И, наконец, глубокий сомкнутый строй, который образовывала эта «колонна», увеличивал чувство взаимной поддержки для составлявших его людей.

Хроника дня: Французы отступили от Динабургской крепости

Первая Западная армия
Французы прекратили попытки овладеть мостовым укреплением Динабургской крепости. Разъезды сводного гусарского полка и команды полковника Донского казачьего полка Родионова имели перестрелку с отступавшим французским арьергардом.

Третья Обсервационная армия генерала Тормасова
Командующий авангардом Третьей обсервационной армии граф Ламберт решился провести рекогносцировку находившихся против него в герцогстве Варшавском войск. Для этой цели два эскадрона Александрийского гусарского полка переправились через р. Западный Буг и напали на селение Городок. Пока происходили эти демонстративные боевые действия, генерал Ламберт перешел Западный Буг у местечка Устилуг и занял город Грубешов. Из найденных в Грубешове документов Ламберт установил, что в Варшавском герцогстве находится мало неприятельских регулярных войск и отошел к Брест-Литовску.

Персона: Карл Осипович Ламберт

Карл Осипович Ламберт (1773-1843) - граф, генерал от кавалерии. Он был одним из самых выдающихся кавалерийских генералов александровской эпохи. Карл Осипович принадлежал к старинному французскому аристократическому роду. Его отец был генерал-майором, инспектором кавалерийских дивизий на французской службе. Сама Екатерина II пригласила их род в Россию. В 1793 г. Карл Ламберт был принят секунд-майором в Кинбурнский драгунский полк. Вскоре он принял участие в сражениях при Холме, Мациовицах и в штурме Праги, за что был награжден орденом св. Георгия 4-го класса. Уже в 1796 г. он командовал казачьим полком, был произведен в полковники, но через два года был вынужден уйти в отставку по болезни.

В 1800 г. Ламберт даже оставил русскую службу и вернулся во Францию, но с воцарением Александра I вернулся в Россию. Он принимал активное участие в военной кампании против Наполеона в 1806-1807 гг. В бою у Чарнова 11 декабря 1806 г. Ламберт «примером неустрашимости ободрял подчиненных, а егерскими постами мужественно отражал несколько раз неприятеля, причем и ранен в ногу». За это он был награжден орден св. Георгия 3-й степени. В дальнейшем он получил орден св. Владимира 3-й степени и св. Анны 1-й степени.

В 1812 г. Ламберт командовал кавалерийским корпусом в составе 3-й резервной обсервационной армии Тормасова. Он проявил себя в бою под Кобрином, за что был удостоен золотой сабли с алмазами, которой награждались военные в знак особых отличий, за проявленную личную храбрость и самоотверженность. После сражения под Городечно Ламберт был произведен в генерал-лейтенанты. Он выбил неприятеля из Несвижа, Новосверженя и Минска, взял с бою Борисов. В этом бою он был тяжело ранен, однако отказал покинуть поле сражения: «Я остаюсь с вами и здесь, — сказал он егерям, снимавшим его с лошади, — или умру, или дождусь, пока вы для меня отведете в Борисове квартиру». Ранение было серьезное, и ему пришлось лечиться в течение двух лет.

Он вернулся в армию в начале марта 1814 г. и за участие во взятии Парижа был награжден орденом св. Александра Невского.

30 мая 1843 г. Карл Осипович Ламберт умер «изнурением пуль и старостью», как гласит его эпитафия.

Наполеон и большой свет: дамский вопрос

29 июня (11 июля) 1812 года
Решение оставить Дрисский лагерь
Персона: Карл Вильгельм Толь
Иностранцы на русской службе: введение