Скороговорки

Теодор Шумовский: биография. Подход к переводу

Шумовский Т.А. Три неизвестные лоции Ахмада ибн Маджида арабского лоцмана Васко да-Гамы. [Pdf-58.2M ] Предисловие Д.А. Ольдерогге. Ответственный редактор И.А. Орбели.
(Москва - Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1957. - Академия наук СССР. Институт востоковедения)
Скан, обработка, формат Pdf: squadette, 2015

СОДЕРЖАНИЕ:
От редактора (7).
Предисловие (9).
ПОДЛИННИК
Первая лоция.
Вторая лоция.
Третья лоция.
ПЕРЕВОД
Первая лоция (13).
Вторая лоция (46).
Третья лоция (58).
ИССЛЕДОВАНИЕ
История изучения (63).
Ибн Маджид и его деятельность (68).
Показания ленинградской рукописи (87).
Структура (87). Палеография (88). Язык (90). Датировка (92). Содержание (94). Источники (98).
Принципы издания (100).
Примечания (105).
КОММЕНТАРИИ
I. Топографический указатель (123).
II. Карта маршрутных пунктов (134).
III. Астрономический указатель (135).
IV. 32 румба арабской розы ветров (139).
V. Комментарий к арабской розе ветров (по активной половине) (141).
VI. 28 лунных фаз (идентификация) (145).
VII. Лунная эклиптика: распределение фаз Луны по знакам Зодиака (149).
VIII. Даты лунного вхождения в фазы (152).
IX. Морской спецификарий (153).
X. Varia (160).
XI. Указатель рифм (163).
XII. Метрические схемы (181).
XIII. Обращения к читателю (188).
Библиография (190).
Сокращения (195).

От редактора: Публикуемый труд кандидата филологических наук Т.А. Шумовского - результат большой творческой многолетней усидчивой работы. Три стихотворные лоции Ахмада ибн Маджида расшифрованы, прочитаны, переведены. Эти «урджузы» принадлежат потомственному пилоту-арабу, к которому обратился Васко да Гама в 1498 г., когда ему предстояло пройти от восточных берегов Африки к Индийскому побережью. Ибн Маджид много лет водил корабли, усвоил опыт своих предшественников и запечатлел свои знания в обширной «Морской энциклопедии» и в публикуемых лоциях. Пилот на морском пути в Индию был не только практиком, но и теоретиком; его не поразили измерительные приборы португальских мореплавателей. На Ближнем Востоке была своя традиция. Еще в VII в. сириец Север Себохт описал астролябию, а ученые арабы - математики, астрономы, мореплаватели - умели пользоваться приборами для вычислений.
Чтобы понять и истолковать эти лоции, определить и привести в соответствие с современными арабские географические названия, Т.А. Шумовскому пришлось перечитать огромное количество разноязычных сочинений, пересмотреть множество энциклопедий и специальных справочников. Морской язык у всех наций имеет свои особенности, условности, свою терминологию. Автор выяснил их в арабском языке, терпеливо обследуя все, что могло его приблизить к пониманию уникальной рукописи. Более того, Т.А. Шумовский указал на то, что многие общеевропейские морские термины произошли от арабских слов.
Об авторе настоящей монографии, Т.А. Шумовском, покойный академик И.Ю. Крачковский отзывался весьма похвально, как об энтузиасте арабской картографии и географии, как о человеке, который досконально изучил лоции Ахмада ибн Маджида и по достоинству оценил их значение (см. И.Ю. Крачковский. Над арабскими рукописями. М.-Л., 1945, стр. 54).
Советская востоковедная наука может с гордостью сказать, перефразируя слова шейха советских арабистов, что «замечательный сборник», содержащий три стихотворные лоции Ахмада ибн Маджида, «дождался своего исследователя».

А ведь Коран - это святыня для миллиарда человек, - объяснил кандидат филологических и доктор исторических наук, арабист Теодор Адамович ШУМОВСКИЙ, ласково поглаживая корешок солидного тома. Под красивой обложкой с восточным орнаментом - его стихотворный перевод священной книги мусульман. Первый перевод Корана с арабского на русский - в стихах! Шумовскому 90 лет, 18 из них он провел в лагерях и тюрьмах.

Коран без имени Аллаха

- Почему вы взялись за перевод Корана? И к тому же в стихах…

Это самая великая книга на арабском языке. Все переводы Корана на русский язык несовершенны, включая наиболее известный - академика И.Ю. Крачковского. Еще в XVIII веке был известен перевод М. Веревкина, придворного чтеца Екатерины II. Он его делал не с арабского подлинника, а с французского перевода дю Рие, и им, кстати, пользовался Пушкин, когда сочинял свои «Подражания Корану».

Крачковский вел у нас спецкурс по Корану и считал: «Чтобы подготовить перевод к печати, мне нужно освободиться от других забот года на полтора…» Но у главы советской арабистики времени не нашлось, и его вдова опубликовала перевод, не сверенный с подлинником. Жаль, что у Крачковского перевод не стихотворный, а буквальный.

Коран не случайно был произнесен и записан стихами - пророк Мухаммад хотел, чтобы его понимали все. А у арабов и неграмотный бедуин может запросто сочинить несколько стихотворных строк! Поэзия у них в крови.

- Даже сами мусульмане спорят, как понимать ту или иную заповедь. Какова была ваша позиция при переводе?

Исходил из подлинного арабского текста - ведь я не богослов, а работник науки. Старался ни на йоту не отступить от смысла. И главное - не спешить, не гнать строчки. Весь 1994 год я занимался переводом неотступно. На рабочем столе у меня слева лежал арабский подлинник, справа - перевод И.Ю. Крачковского, который я строго сличал с оригиналом: пришлось отметить в нем около полутысячи неточностей.

В моем переводе нет такого имени: «Аллах»! Заменял арабские формы имен: Ибрагим, Муса, Харун - на общепринятые Авраам, Моисей, Аарон и т.п. И вместо Аллаха у меня везде - Бог, чтобы было понятно каждому, кто читает текст по-русски. Кстати, слово «Аллах» даже не арабское, а вавилонское, очень древнее, и означает «господин, властелин».

- А как мусульмане приняли ваш перевод?

Лучшие дня

Хорошо приняли. Директор и главный редактор петербургского издательства «Диля» (здесь вышло третье издание моего перевода Корана) - мусульмане. Об их отношении говорит сам факт, что они напечатали это шикарное издание. Недавно мне предложили заняться комментариями к Корану. Положительные отзывы пришли от президента Татарстана и из Уфы от Верховного муфтия.

- Ваше отношение к событиям вокруг Ирака?

Я ученый и не вмешиваюсь в политику. Но, мне кажется, следовало бы вначале выяснить позиции. Да, Саддам Хусейн запятнал себя жестокостью - и когда напал на Кувейт, и в собственной стране: его хирурги отрубали руки, ноги и уши тем, кто уклонялся от воинской службы или дезертировал из армии!.. Но Буш не встретился с Саддамом после терактов в США, посчитав недостойным. Арабы такие же люди, понимают добро и зло. К сожалению, на Западе возобладало отношение к мусульманам, как к «черным», «азиатам». А ведь европейцы очень многим обязаны Востоку. Все мировые религии пришли отсюда, алфавит, цифры, знания в астрономии и медицине, которые на целые века опережали науку западную… Но Запад замыкается сам на себе, на кажущемся преимуществе перед Востоком, перед Азией, - и это может привести к катастрофе!

В Ираке есть города Неджеф, Кербела, Мавсур, священные для мусульман-шиитов. Багдад существует 1241 год, и эту древнюю столицу разрушили!.. Теперь многое будет зависеть от отношения победителей к побежденным. А у восточных людей характер такой, что они не простят агрессии. И могут подстроить что-то вроде 11 сентября - когда США ничего не будут ждать.

Подельники с Гумилевым

- Как началась 18-летняя неволя?

1937 год. Меня, пятикурсника ЛГУ, в Институте востоковедения брали в аспирантуру. Об этом узнал сокурсник и решил «подмогнуть»… Была опубликована статья об академике И.Ю. Крачковском. Он обвинялся в низкопоклонстве перед Западом и в том, что не упоминает классиков марксизма. Сокурсник публично спросил, как я отношусь к этой статье. И я ответил при всех: «Статья лжива от начала до конца! Облили грязью моего учителя…». Меня исключили из комсомола. Об аспирантуре можно было забыть, хотя в университете оставили. А в феврале 1938-го за мной пришли. В Большом доме на следствии узнал подробности: будто бы Гумилев возглавляет молодежное крыло «партии прогрессистов» (ни крыла, ни партии не существовало), которая хотела установить буржуазно-демократическую диктатуру.

- Вы хоть были знакомы с Гумилевым в то время?

Да, с Левой Гумилевым меня познакомил в 1934 году профессор В.В. Струве. Лева учился на истфаке, курсом младше. Он был осужден, но мать написала письмо вождю. И Лева гордился тем, что его освободили по личному указанию Сталина.

А теперь нас свели в одно следственное дело, добавив еще пятикурсника Николая Ереховича, египтолога, которого Лева до этого не знал. Военный трибунал ЛенВО осудил меня и Ереховича на 8 лет, а Гумилева - на 10 лет… После приговора трибунала держали в пересыльной тюрьме. И несмотря на решение Верховного суда о пересмотре, собрались отправлять на этап. Сидели в одной камере, и Лева как-то позвал: «Залезем под нары…» Залезли. Он говорит: «Неизвестно, что будет. Может, не увидимся больше? Память у тебя хорошая, сохрани стихотворение отца…» И прочитал мне строки Николая Гумилева:

«Твой лоб в кудрях отлива бронзы.

Как сталь, глаза твои остры.

Тебе задумчивые бонзы

В Тибете ставили костры…»

В пересылке мы, шесть осужденных студентов, создали Вольный университет. Читали друг другу лекции. Ерехович задумал работу «История лошади на Древнем Востоке» и рассказывал, как приручали, запрягали, ухаживали за лошадьми. Гумилев читал лекцию о хазарах, живших в древности между Волгой и Доном, я - об арабской картографии.

Попали на Беломорканал, где на пару с Гумилевым пилили бревна двуручной пилой. Потом было переследствие, всем дали по пять лет. Николай Ерехович попал на Колыму и сгинул в 1945-м. Гумилева отправили в Норильск, а меня в Красноярский лагерь. Освободился в 1944-м, выезжать не разрешили - работал «по вольному найму» в том же лагере инвентаризатором, пожарным сторожем, пишущей машинисткой…

- О своей теории этногенеза Гумилев вам рассказывал?

О пассионариях он заговорил позже, а в юности увлекался хазарами. Гумилев был моим другом, и я не стану ругать его теорию. Но Лева, к сожалению, не чужд был фантазерству. И к его идее пассионарности я отношусь сдержанно. По-моему, она больше напоминает религию, а не науку - ведь ее нельзя проверить. Он говорит: Космос влияет на историю человечества, и поэтому появились Чингисхан, Христос, Наполеон, Петр Великий и другие пассионарии. А как это проверить?

- Сколько иностранных языков вы знаете?

В своих работах пользуюсь 22 языками. И неволя в этом отношении мне помогла. В лагерях встречались представители разных национальностей. В Доме предварительного заключения в Ленинграде мне встретился преподаватель ЛГУ, знавший испанский язык. Запоминал слова с его губ. Финскому языку меня обучал нарком Карело-Финской ССР. Он был моим напарником - вместе валили лес в Котласе. По-грузински я начал разговаривать с местоблюстителем Патриарха всея Грузии, тоже в лагерях. А в «Крестах» я встретил китайца.

- Какой язык самый сложный?

Пожалуй, китайский. Японский мне показался проще…

О вере и знании

- Живя в православной стране, вы перевели Коран, а еще раньше - гимны Кришне. Вы считаете себя верующим человеком?

Не верующим, а знающим. Всю жизнь я интересовался тем, что можно проверить в опыте. Мне не надо верить в Бога - я просто знаю, что Он есть. Он един для всего, что создано Им… По церквам не хожу, Богу не нужны церкви. Богу нужно, чтобы те существа, которые Он создал, были способны помочь друг другу. Чтобы не лгали, не грабили, не убивали, не воевали, жили честно и трудолюбиво. Вот для чего Он нас создал! Наилучшее служение Богу - честность и трудолюбие.

Замечательно
Василий 29.07.2009 06:53:57

Знал давно по передаче телевидения. Просто преклоняюсь перед такими людьми. Это тот образец человека, на которого нужно равняться...

Теодо́р Ада́мович Шумо́вский (2 февраля 1913, Житомир - 28 февраля 2012, Санкт-Петербург) - российский и советский лингвист, востоковед, арабист, кандидат филологических и доктор исторических наук. Автор первого поэтического перевода Коран а на русский язык, старейший узник петербургской тюрьмы «Кресты», содельщик Льва Николаевича Гумилева.

Биография

Семья

Родился в польской семье в Житомире Волынской губернии 2 февраля 1913 года. Мать Шумовского, Амалия Фоминична Каминская (1884-1933), была пианисткой, отец, Адам Викентьевич Шумовский (1873-1928), - банковским служащим. Старший брат Шумовского, Станислав Антонович (Адамович) Шумовский (1902-1984), стал одним из основоположников советского самолётостроения. Значительное место в биографии учёного занял второй по старшинству брат Иосиф.

Детство и юность провел в Шемахе (Азербайджан), древней столице Ширванского царства, куда его семья переехала в годы Первой мировой войны. Прогулки по окрестным мечетям и мусульманским кладбищам, где было много надписей на арабском языке, пробудили интерес к арабистике.

Свою учебную и рабочую биографию начал студентом Горного института в Москве, а затем забойщиком на шахте «Ирмино 4/2 бис» в Донбассе. В то время на соседней шахте «Центральная-Ирмино» трудился Алексей Стаханов. Работая в шахте, не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру, узнал об Историко-лингвистическом институте (ЛИЛИ, затем ЛИФЛИ) в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского Университета) и в 1932 году стал его студентом.

Студенческие годы в Ленинградском университете

На Восточном факультете Шумовский специализировался по арабской филологии и истории Ближнего Востока. Его наставниками были член-корреспондент АН СССР Н. В. Юшманов, академик В. В. Струве и глава советской арабистики академик И. Ю. Крачковский, который и познакомил его с рукописями Ахмада ибн Маджида, арабского лоцмана Васко да Гамы, исследование которых стало делом жизни Шумовского.

Ещё студентом пятого курса (1938 год) он начал работу над переводом «Трёх неизвестных лоций» Ахмада ибн Маджида, однако смог продолжить свои исследования лишь в 1948 году (между первым и вторым заключениями) и окончательно завершить только в 1956 году - после окончательного освобождения из ГУЛага.

ГУЛаг и ссылка

Первое заключение (1938-1946)

Теодор Шумовский проходил по одному делу с Львом Гумилёвым и Николаем Ереховичем. Этим трём студентам Ленинградского университета приписывали руководство молодёжным крылом мифической партии прогрессистов и ставилась в вину разнообразная антисоветская деятельность.

Впервые он встретился с Кораном в 1934-м. В библиотеке филфака ЛГУ студент Шумовский рылся в книжных завалах, предназначенных к уничтожению, и наткнулся на уникальный экземпляр. Внимание привлекла арабская вязь, в которую он был влюблен с детства. Книга содержала 22 суры Корана на арабском языке и латыни. Теодор разыскал дату и ахнул: Рим, 1592 год, издатель Николай Панеций. В его руках оказалась библиографическая жемчужина! А библиотекарь хотел ее выбросить, чтобы «очистить фонды».

Коран без имени Аллаха

- Почему вы взялись за перевод Корана? И к тому же в стихах…

- Даже сами мусульмане спорят, как понимать ту или иную заповедь. Какова была ваша позиция при переводе?

- А как мусульмане приняли ваш перевод?

- Ваше отношение к событиям вокруг Ирака?

Подельники с Гумилевым

- Как началась 18-летняя неволя?

- Вы хоть были знакомы с Гумилевым в то время?

«Твой лоб в кудрях отлива бронзы.

Как сталь, глаза твои остры.

Тебе задумчивые бонзы

В Тибете ставили костры…»

- О своей теории этногенеза Гумилев вам рассказывал?

- Сколько иностранных языков вы знаете?

- Какой язык самый сложный?

Пожалуй, китайский. Японский мне показался проще…

О вере и знании

2 февраля исполняется 106 лет со дня рождения выдающегося деятеля российской науки - Теодора Адамовича Шумовского. сайт вспоминает жизненный путь лингвиста, востоковеда, арабиста, кандидата филологических и доктора исторических наук, поэта и человека удивительной судьбы.

Теодор Адамович Шумовский родился в г. Житомир 2 февраля 1913 г. Мать Шумовского, Амалия Фоминична Каминская, была пианисткой; отец, Адам Викентьевич Шумовский, - банковским служащим. Детство и юность Теодор Адамович провел в Шемахе (Азербайджан), древней столице Ширванского царства, куда его семья переехала в годы Первой мировой войны. Прогулки по окрестным мечетям и мусульманским кладбищам, где было много надписей на арабском языке, пробудили его интерес к арабистике. Свою учебную и рабочую биографию он начал студентом Горного института в Москве, а затем забойщиком на шахте в Донбассе. Но работая в шахте, он все же не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру, узнал об Историко-лингвистическом институте в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского Университета) и в 1932 году стал его студентом.

В 1938 году Теодор Шумовский, Лев Гумилев и Николай Ерехович, студенты Ленинградского университета, были обвинены в руководстве молодежным крылом мифической партии прогрессистов и в разнообразной антисоветской деятельности. После вмешательства адвокатов, нанятых Анной Ахматовой, матерью Льва Гумилева, первоначальный приговор был отменен. Несмотря на это, все трое подследственных были отправлены в лагеря для отбывания наказания. Шумовский и Гумилев были первоначально сосланы в Воркуту, а затем определены в различные лагеря. Николай Ерехович был отправлен на Колыму, где и погиб в 1946 году. Непосредственной причиной заключения Т. А. Шумовского могло послужить публичное выступление в защиту его учителя - акад. И. Ю. Крачковского. Шумовский открыто высказал свое отрицательное отношение к статье Климовича, в которой тот обвинял академика в «низкопоклонстве перед Западом». По воспоминаниям Шумовского, ему также были предъявлены письменные показания впоследствии известного ученого-ассириолога и семитолога И. М. Дьяконова, который описывал Шумовского как «умалишенного». В вину Шумовскому ставилось также то, что он скрыл свое польское происхождение. Во время заключения Т. А. Шумовский несмотря ни на что продолжал свою творческую деятельность через написание и переводы стихов (по памяти), а также изучение языков у представителей различных национальностей. Эти занятия дополнили классическое востоковедческое образование, полученное Шумовским в университете, и заложили основы его взглядов как на исторические процессы, так и на языкознание, отличающиеся от принятых в традиционной науке. Несмотря на окончание срока в 1944 году, Т. А. Шумовский был оставлен в лагере до конца войны.

Из лагеря на поселение Шумовский был выпущен в 1946 году. В это время он работал в новгородском Институте усовершенствования учителей, смог параллельно окончить Ленинградский университет и защитить кандидатскую диссертацию на тему «Три неизвестные лоции Ахмада ибн Маджида». В 1948 году Шумовский был осужден на второй срок и отбывал его в Красноярском крае в Озёрлаге. В том же 1948 году Шумовский обратился с письмом в Верховный Совет СССР, с просьбой предоставить ему возможность закончить работу над арабскими лоциями и тем самым «развить новую область в советском востоковедении» в обмен на пожизненное заключение. Обращение было оставлено без ответа. В начале 1950-х гг, отчаявшись, что его когда-либо выпустят, Шумовский начал изучать медицину - с тем, чтобы стать фельдшером и работать в отдаленных деревнях. Но в 1956 году он был наконец-то освобожден. Шумовский получил полную реабилитацию по своим обоим заключениям только в 1963 году, написав 110 заявлений в различные судебные инстанции.

В 1956 году, благодаря личной поддержке академика И. А. Орбели Шумовский смог поступить на работу в Институт Востоковедения РАН (Ленинградский филиал). Академическая деятельность Шумовского в Институте началась с издания «Трех неизвестных лоций», которые впоследствии были переведены на португальский и на арабский языки. В 1965 году Шумовский защитил докторскую диссертацию по теме «Арабская морская энциклопедия 15 в.», основанную на исследовании и переводе важнейшей работы Ахмада ибн Маджида «Книга польз об основах и правилах морской науки». Эта работа вызвала большие научные споры, которые осложнили положение Шумовского в Академии наук. Другие значительные осложнения произошли в результате публикации книг «У моря арабистики» (1975) и «Воспоминания арабиста» (1978), в которых Шумовский представил альтернативный взгляд на развитие арабистики в СССР.

На пенсии Теодор Шумовский довел до конца свои работы, посвященные арабскому мореплаванию. Он подготовил и опубликовал критическое издание «Арабской морской энциклопедии» (1986), а также научно-популярные книги «По следам Синдбада-морехода. Океанская Аравия» (1986) и «Последний „лев арабских морей“» (1999). Он также сформулировал свои взгляды на лингвистический процесс в «Ороксологии» (2002). Его наиболее значимой работой этого периода явился первый в России поэтический перевод Корана. Несмотря на преклонный возраст, до последних дней Теодор Адамович продолжал активную творческую деятельность, готовил к изданию антологию своих стихов и переводов любимых поэтов востока, приступил к работе над переводом «Эпоса о Гильгамеше».

По перепутьям северной столицы
Летит атлант на взмыленном коне,
И чопорная тень императрицы
В венецианском мечется окне.

Лист за листом роняет клен поникший
На шепот вод, на сонную струю.
Брожу один, усталый и притихший,
И вспоминаю молодость мою.

И на своей когда грущу я тризне,
Одна мне мысль покоя не дает:
Что листья мы на вечных водах жизни,
Что все пройдет – метанья и полет.